Ошибка грифона - Страница 85

– Даже то, что нас послали к вам узнать про грифона? – Мефодий готовил долгую речь, как незаметно перевести разговор на грифона, а тут все получилось само собой.

Арей невесело усмехнулся:

– Логика – самая жестокая из всех наук, синьор-помидор! Как ни милы старые друзья и как сильно они тебя ни любят, но они приходят в основном, когда им что-то нужно. Хотелось бы, конечно, верить, что ты соскучился по мне, но не настолько же, чтобы ради меня спускаться в Тартар? Но если перед этим из Эдема пропал грифон, то все встает на свои места. Особенно, если ты случайно вспоминаешь, что и сам каким-то боком имеешь отношение к грифонам…

Мефодий опустил голову, потому что при всей жесткости суждения Арей сказал правду.

– И говорят еще, что светлые ничего не просчитывают. Одно голое бескорыстие! Кого еще Троил мог послать ко мне, кроме тебя и Дафны? Это же была его идея? – вскользь поинтересовался мечник.

Буслаев оглянулся на Дафну и неохотно кивнул. Он не забыл, что ничего не раздражает барона мрака сильнее, чем ложь.

– А многоножка? Это тоже вы? – спросил Мефодий.

– Многоножка – это тоже я, – не без едкости признал Арей. – Видишь ли, здесь в Расщелине у меня много свободного времени. Многоножки же иногда приползают сюда, чтобы искупаться в пару и брызгах и вытравить паразитов. Одну из них мне удалось не то чтобы в чистом виде приручить, но установить контроль над ее сознанием.

– Она нас выследила и проглотила! – сказала Дафна.

– Ну да. А что она должна была сделать? Посылать вам душещипательные телеграммы, звонить по ночам и дышать в трубку? Проглотить – это был самый простой способ доставить вас ко мне. Она подвезла бы вас и ближе, но, видно, где-то рядом вертелись хищники, а она особа слабонервная, хотя и раздирает челюстями гранит как бумагу.

– Мы добрались бы и сами. У нас было это! – Дафна сунула руку в карман, показывая пропуск.

Арей прищурился. Зрение призрака отличается от зрения живого. Чтобы призрак что-то увидел, он должен захотеть это увидеть. Зато для него не имеют значения расстояния.

– Пластинка с Хароном? Комиссионерский?.. Неплохо! Самый простой способ попасть в Тартар без возможности возвращения! – хмыкнул он.

– Он двойной! И на возвращение тоже! – возмутился Варсус.

– Правда? – умилился Арей. – Если бы в Тартар можно было так свободно шастать, Лигул заведовал бы не мраком, а будкой с газировкой. Комиссионерам и суккубам этого пропуска опасаться нечего, а вот стражам света я бы не позавидовал… Хотя мне сейчас тоже мало кто завидует!

– Но он работает! – заупрямилась Дафна. – Мы с Эссиорхом…

– …проверили двести семнадцать тысяч сплетений магических узоров на обратной стороне пластины и истолковали все их значения?

– Э-э… – замялась Дафна. – Ну, может, Эссиорх…

– …посвятил этому свободный вечерок? Сомневаюсь. Думаю, он проверил общий потенциал магии и убедился, что пропуск разберет вас на земле и соберет в Тартаре. Вот и все, что он сделал.

– То есть он собрал бы?

– Да. Но лишь однажды. В этом вся хитрость. При повторном использовании пропуск лишил бы вас сущности, и ваши золотые и бронзовые крылышки достались бы мраку в качестве компенсации за использование его артефакта.

Голос Арея звучал уже едва различимо. Где-то близко послышался глухой звук. Мефодий повернулся. Недалеко от них колонна античного цирка покачнулась и, в падении еще распадаясь на куски, обрушилась на окружавшие ее домики.

– Ветхость? – спросил Меф.

Арей качнул головой. Варсус, не медля, взлетел. Он летел быстро и низко, петляя между ветхими строениями и изредка, чтобы осмотреться, делал высокие свечи.

– Красиво летит. Но мальчик не прост… Если тебе, синьор-помидор, когда-нибудь потребуется победить Варсуса, тебе придется одолеть его в воздухе, – сказал Арей.

Он загадочно, но грустно улыбался, а сквозь его голову уже просвечивал противоположный склон.

– Они никогда не будут драться! – упрямо сказала Дафна.

Арей не ответил ей. Берег слова.

Отсутствовал Варсус недолго. Не прошло и минуты, как он вернулся.

– Их шестеро, – отрывисто сказал он. – В таких же плащах. Движутся сюда.

Мефодий схватился за рукоять спаты.

– Нет, – сказал Арей. – Расклад не в вашу пользу. Не здесь и не сейчас! Советую вернуться в человеческий мир.

– Они решат, что мы струсили! Что я струсил! Они меня видели, только не смогли достать копьем! – задорно крикнул Варсус.

Арей нетерпеливо махнул рукой:

– Двое против шестерых – неравный бой. От меня вам помощи не дождаться. А с охотниками за глазами ты еще встретишься. Они не простят тебе того, первого… Бегите!

– Как бежать? Прямо вот так вот бегом? – кисло спросил Мефодий.

– Используйте пропуск!

– А потеря сущности?

– Ты невнимательно меня слушал. Сущность теряется после второго использования. Оттого я и послал многоножку.

Дафна вытащила глиняный пропуск и озабоченно разглядывала его, опасаясь перепутать пластину, которую нужно было повернуть. Мефодий и Варсус обхватили ее руками, зная, что в момент поворота пластины должны составлять единое целое.

– Не держи ее так! – раздраженно шепнул Буслаев Варсусу.

– А как мне ее держать? Как старый шкаф? – огрызнулся пастушок.

Мефодий посмотрел на почти уже растаявшего Арея.

– Арей, а третий грифон? Твой? Где он? – спросил он торопливо.

Прямого ответа на вопрос он не получил.

– Я любил его, – мечтательно отозвался мечник. – Он не так силен, как другие, но быстр, гибок как пантера. Он приходил ко мне иногда, когда я был в ссылке на маяке, и никто не мог его выследить.