Ошибка грифона - Страница 76

К оглавлению

76

– Проявил свои знания? Ну садись! Пять! – сказала Дафна, показывая на место рядом с собой.

Варсус послушно сел, культурно отодвинувшись от нее на полметра и сложив ручки на коленях. Буслаеву не сиделось. Он ходил вокруг пушек, заглядывая им в стволы.

– Неутомимый ты наш! Может, все же сядешь на пенек? – ехидно поинтересовался Варсус.

Меф пропустил этот выпад мимо ушей.

– Занятно! – сказал он. – Эти два рибадекина примерно одной эпохи. Но этот весь какой-то трухлявый, трогать страшно, а из этого хоть сейчас стреляй. Почему?

– Степень вреда, – отозвалась Дафна.

– Чего «степень вреда»?

– Из обоих этих пушек были убиты люди. Если бы нет – они бы здесь не стояли. Из той, что трухлявая, убили, может, человек сто. А из той, что почти целая, может, одного или двоих. Чем больше степень вреда, тем выше степень разрушения.

Подул ветерок. На лоб Дафне налип желтый листок с обтрепавшимися от времени краями. На листке была печать с немецким орлом и какие-то списки, видимо на расстрелы.

– Тут что, дождей не бывает, что ли? – спросил Варсус.

В выцветшем небе скользнули три тени. Это снова замаячили «птички». На сей раз они были уже не такими крупными, и это вызывало тревогу. Если «птичка» размером с транспортный самолет выслеживает многоножек размером с вагон, то кого клюет «птичка» размером с трамвай, лучше не уточнять.

– Надеюсь, у них плохое зрение, – с тревогой сказала Дафна.

Однако зрение у «птичек» оказалось отличным. Почти сразу они стали снижаться. Вблизи их сложно стало называть «птичками». Кожа у них была грубая, в крупных складках. Клювы короткие, но широкие, с зазубринами. Такими удобно рвать мясо.

– Птерозавры, – сказал Меф.

– Не птерозавры. Но сходство есть. Кводнон явно взял идею птерозавров и на ее основе наварил что-то свое, – оспорил Варсус.

Мефодий, вовремя присмотревший неподалеку бетонный дот, нырнул в него сам и затащил за собой Варсуса и Дафну. Спустя несколько секунд птерозавры атаковали дот, но расковырять бетон не смогли. Один из них, проносясь, клювом подхватил рибадекин, подбросил его, и шестиствольная пушка, подпрыгивая, покатилась по равнине.

– Сейчас улетят! – сказал Варсус, следя за птерозаврами в амбразуру. Ржавые обломки пулемета вместе с прикованным к нему скелетом Буслаев только что отбросил в сторону.

– Как бы не так! – сказал Меф.

Он не ошибся. Описав в воздухе плавный круг, птерозавры вернулись и удобно устроились неподалеку, контролируя единственный выход из дота. В их движениях была мудрая неспешность. За минуту только один из трех чуть пошевелил клювом. Остальные, не проявляя скуки, неотрывно смотрели на выход из дота.

Пастушок занервничал.

– Думаете, они будут выслеживать нас бесконечно? – спросил он.

– Бесконечно, не будут, – утешил его Буслаев. Он посмотрел на Варсуса, дождался, пока тот с облечением вздохнет, и добавил: – Но лет пять – запросто! Они умеют долго терпеть голод. А тут добыча, можно сказать, под носом и никуда не денется.

Лицо у Варсуса вытянулось:

– И что нам делать?

Дафна коснулась его цепочки, качнув ободранные бронзовые крылья.

– Не только у птерозавров есть крылья! – сказала она.

Теперь уже заулыбался Варсус, зато Мефодий перестал улыбаться.

– Это что, шутка такая? Я никогда в жизни не летал! – нервно сказал он.

Варсус несильно ткнул его кулаком:

– Ну так пора учиться! И без паники, златокрылый! Ты должен показывать нам пример!

Глава девятнадцатая
Живи и лети

Не великие дела угодны Богу, а великая любовь, с какою они делаются. Нет ничего великого, когда любят мало, и нет ничего малого, когда любят много.

Святитель Василий Великий

– Я не полечу! – повторил Меф.

– И это правильно! – охотно поддержал его Варсус. – Тут можно неплохо устроиться! Видишь коробку с пулеметными лентами? В ней ты сможешь хранить свои вещи. Спать вот в этом спальнике… Блин, чья эта рука меня трогает?

– Не моя! – сказала Дафна.

– Знаю. Я про ту руку, что в спальнике. Короче, размещайся, чувствуй себя как дома! А лет через пять мы принесем тебе сгущенки. «Мы» – я имею в виду: мы с Дафной…

Мефодий шмыгнул носом.

– Уговорил! Я лечу! – сказал он.

Варсус самодовольно кивнул:

– Я всегда умел уговаривать!.. Как материализовать крылья, знаешь?

– Нет.

– Положи их на ладонь! Видишь отверстие для шнурка?.. Погоди, не касайся! Здесь ты сломаешь крылья! Они очень хрупкие!

– А как Арей ухитрялся прыгать с крыльями в водопад? – спросил Мефодий.

– Понимаешь, это был Арей. Он все просчитывал до мелочей, – сказал Варсус.

Отвечая Мефу, он не забывал посматривать в амбразуру, контролируя обстановку. Птерозавры оставались на прежних местах. Тратить энергию на лишние движения не входило в их планы.

– Значит, делаем так! – сказал Варсус. – Я вылетаю первый, чтобы их отвлечь. Вы следом за мной.

– А я? – спросила Дафна.

– Ты страхуешь Мефодия и помогаешь ему разобраться с крыльями. Встречаемся у пирамид. Я имею в виду: все уцелевшие.

Прежде чем Дафна и Мефодий успели одобрить его план, пастушок выскочил из дота и побежал к птерозаврам. Не добежав до них десятка шагов, он притворился, что только что их заметил, отшатнулся и театрально прижал ладони к груди. Потом, точно умирающий лебедь из балета, плавно поплыл в сторону, театрально помахивая руками.

– Мог бы обойтись без цирка! – с досадой сказала Дафна.

После краткого размышления птерозавры, хлопая крыльями, короткими перелетами направились к Варсусу. В воздух они пока не поднимались, а бежали, подпрыгивая и планируя на крыльях. Рассчитывали получить пастушка без больших усилий.

76