Ошибка грифона - Страница 63

Ирка призадумалась. Она во второй раз посмотрела на лист и поняла, что это даже не красный маркер, а помада. Решившись, Ирка подошла к белой шубке и робко поинтересовалась, кого она ждет.

– А вы кто? – нервно спросила шубка.

– Э-э… Ну, я Ирина!

Белая шубка оглянулась, проверяя, не стоит ли кто-нибудь за ее спиной.

– Ирина от Вали? – зашептала она, таинственно округляя глаза.

– От кого, от кого? – не поняла Ирка.

– Ну от Вали! От Ва-ли! – мучительно жестикулируя, повторила девушка.

Ирка виновато покачала головой и начала медленно пятиться. Девушка догнала ее:

– Ну от валькирий… Валя! Валькирии! Конспирация! Разве не понятно? Меня просили сопровождать вас в поисках сами знаете кого!

Ирка стала напряженно припоминать, нет ли у валькирий кого-нибудь в Новосибирске, и откуда-то всплыло имя «Маша».

– Маша? – спросила она. – Вы… ты модель Маша?

Девушка радостно закивала, и Ирка, глядя на ее белую шубку с желтыми звездными пуговицами, постепенно вспомнила всю историю. Будь эта история романом, ее озаглавили бы «роман о том, чем человек мог бы стать, но не стал».

Маше суждено было пополнить ряды валькирий. Она родилась сильной, ловкой, бесстрашной, благородной. Медное копье должно было достаться ей, а не Холе. Но в интересы мрака это, разумеется, не входило.

И вот буквально за месяц до гибели предыдущей валькирии медного копья фотографию Маши опубликовали на обложке самого известного в стране глянцевого журнала. Произошло это стараниями хитрого суккуба, сработавшего по указке Лигула. Маша решила, что все, пробилась. Победа! Впереди известность, миллионные контракты, выгодный брак с миллиардером, самолеты и яхты… И Машу закружило. В одну безумную неделю она отчислилась с педагогического, купила себе безумной же дороговизны босоножки, порвала с прежними нищими друзьями, не отвечала на звонки молодого человека.

И когда однажды вечером в дверь к ней позвонила озабоченная немолодая женщина, держащая в руке копье, щит и шлем, Маша не открыла ей, а наговорила через дверную цепочку такого бреда, что Фулона (а это была она) грустно покачала головой и ушла. В тот же вечер офисная московская девушка Ксюша, занимавшаяся продвижением банковских услуг, стала валькирией Холой.

А Маша… Маша так навеки и осталась Машей. Сидела у компьютера и ждала новых контрактов. Первое время ей что-то смутно обещали, а потом и обещать перестали. На ее письма никто не отвечал. В офисах рекламных фирм ей либо делали предложения, от которых Маше (все же валькирии в душе!) хотелось украсть автомат и всех перестрелять, либо, в более мягком варианте, просили перезвонить в четверг, но, когда Маша звонила в четверг, оказывалось, что по странному стечению обстоятельств нужный ей человек в среду ушел в отпуск. В журнал с ее фотографией давно уже заворачивали селедку. Лишь изредка он попадался Маше где-нибудь в привокзальной парикмахерской. Но и там ее не узнавали: девушки с обложек мало похожи на себя в реальной жизни.

Плохо, очень плохо все было у Маши! Даже дорогие босоножки изгадил соседский кот, и, отмытые в одеколоне «Тройка», они стали так благоухать, что все местные пьянчужки принюхивались, когда Маша проходила мимо.

Наконец в какой-то день, очнувшись, Маша связалась с той московской женщиной, Фулоной, но копье уже было занято. Все же Фулона перенеслась к ней, и всю ночь Маша прорыдала у нее на плече, повторяя: «Почему? Ну почему так?»

– Если хочешь понять человека, пойми его идеал. Все остальные движения души человека, его убеждения, воззрения, поступки будут направлены к реализации этого идеала, – сказала Фулона.

– И? – не поняла Маша.

– И – суккуб подменил твой идеал. Помнишь, ты только что рассказывала, как часто плакала ночами? Мечтала, что совершишь жертвенный поступок и погибнешь на глазах у сотен людей, которые это увидят?

– Да.

– И свет это услышал. И мрак наверняка тоже. Такие вещи все кому надо слышат. Ведь эти слезы были, по сути, молитвой. Свет откликнулся на нее тем, что ты должна была стать валькирией. А мрак руками суккуба все аккуратненько подкорректировал и предложил тебе эти же самые сотни глаз, да еще без необходимости умирать…

– Журнал? – спросила Маша. Как же она теперь его ненавидела!

Утром Фулона вернулась в Москву, а Маша стала помощницей валькирий. Статус непонятный и размытый. Но больше Фулона ничего не смогла для нее сделать.

Все это Ирка вспомнила быстрее, чем средний заика досчитал бы до двух. Мысль всегда быстрее слов. Подошел Матвей и деловито посмотрел на бумажку.

– А про меня тут где? – ревниво спросил он.

Модель Маша ткнула пальцем в «+1».

– Емко! Ничего не скажешь! – одобрил Багров.

Машинка у модели Маши была маленькая, но тоже праворульная, как у Багрова. Ирке это понравилось. Правда, копье и щит пришлось привязывать к верхнему багажнику, поскольку в салон они не помещались. Задние сиденья были завалены картонными коробками. Причем коробки не только лежали вдоль, но и громоздились пирамидой.

– Простите! Убраться не успела! – смутилась Маша.

– А можно на коробку сесть? – спросил Багров.

– Тебе все можно, – разрешила Маша. – Только будет слишком мягко: в коробке торты.

– А зачем тебе столько?

– Я менеджер по кондитерским презентациям.

– Это как?

– Да так. Захочет какая-нибудь фирма перед Новым годом порадовать своих сотрудников не только вкусной, но необычной и полезной едой – приезжаю я со своими тортиками.

– Представляю, как это выглядит! Все толстые тетки, пожирая тортики, со злобой смотрят, какая ты красивая и стройная! – весело сказал Матвей.