Ошибка грифона - Страница 99

Малара, сбоку бросившись на стремительно вращающегося Юма, вонзила ему в грудь свое копье. Однако выдернуть копье она не успела. Уже ощущая смертельность раны, Юм отбросил щит и, сам насаживаясь на ее копье, глубоко погрузил меч ей в бок. Малара покачнулась, вцепившись Юму в плечо. Ее ослабевшая рука выпустила древко. Рука Юма, державшая меч, разжалась почти в тот же миг. Малара и он невольно обнялись как близкие друзья. Каждый, чтобы не упасть, вцеплялся в другого. Малара, чтобы устоять, наваливалась на него. Страж поддерживал ее, чтобы не упасть самому. Малара и ее противник стали союзниками. Не упасть. Устоять. Силы оставляли их. Наконец валькирия виновато улыбнулась и опустилась на одно колено, потянув стража вниз. Теперь и Юм не устоял и тоже опустился на колено. Малара опустилась на второе колено. И страж опустился на второе. Теперь они стояли уже на коленях.

Наконец Малара закрыла глаза, выпустила шею стража и медленно, осторожно, точно укладываясь спать на жесткую постель, прилегла на лед. Ее лицо – часто жесткое, резкое при жизни – теперь было смягчено, точно она видела приятный сон. Юм еще мгновение простоял на коленях, после чего повалился вперед и повис, уперевшись в лед древком торчавшего в нем копья.

Стражи мрака надвинулись. Что-то темное взвилось над спинами Черной Дюжины и метнулось через щиты валькирий. Серый плащ распахнулся. Блеснули нагрудные пластины. В своем полете страж на мгновение ужалил Гелату чем-то похожим на длинный стилет. Гелата осталась стоять, и валькирия-одиночка Даша, наблюдавшая за битвой с ледяной башни, решила, что удар не достиг цели.

Не задумываясь, она метнула копье и подумала, что промахнулась. Черная тень скользнула над строем валькирий, упала на снег, вскочила, точно готовясь к новому прыжку, и вдруг опрокинулась. На снегу лежал молодой страж мрака. Между его раскинутыми руками и нагрудником были треугольные перепонки, выкроенные из кожи летающей тартарианской твари. Эти перепонки делали прыгуна похожим на белку-летягу. Копье одиночки попало между двух серебряных пластин, смыкавшихся в центре его нагрудника.

Даша вновь ощутила в руке вернувшееся копье.

– Динор! Это был Динор! – крикнула она Гелате.

Валькирия воскрешающего копья не отозвалась. Она сидела на корточках и зажимала пальцами глубокую рану выше ключицы.

Ирка закрыла лицо руками. Уже четверо валькирий убиты. И Гелата ранена!

– Дела идут неважно. Не правда ли? Может, договоримся, пока последних не перебили? – услышала она быстрый шепот.

Не понимая, кто к ней обращается, Ирка повернулась. Увидела подвижное обезьянье лицо. Мармус!

– А? Что? – испуганно повторила она.

– Отдай мне то, что у тебя под курткой, и я устрою так, что валькирий пощадят!

– А что у меня? – спросила Ирка, невольно хватаясь за молнию рукой.

Мармус насмешливо цокнул языком:

– Сама знаешь! Только он нужен мне вместе с книгой!.. Книги-то у тебя, конечно, с собой нет?

Ирка вспомнила о глазе, мелькнувшем на внутренней стороне его шляпы. «Почему он силой не отнимет?» – подумала она и тотчас поняла причину. Охотники за глазами не на лучшем счету и у самого мрака. И вообще – как много знает горбун о своем секретаре? Хотя Лигула в глупости подозревать не следует. Он обожает многоходовые комбинации.

– Хорошо! Берите! – решилась Ирка.

Она потянулась к своей куртке, собираясь открыть молнию. Мармус, поддавшись на эту уловку, которая и самой Иркой не была осознана до конца как уловка, испуганно наклонился вперед, желая сразу взять лампу и спрятать ее, пока она не попалась никому на глаза.

Рог, который он держал, оказался близко от Иркиной руки. Она выхватила его у Мармуса, вскочила на ноги, отпрыгнула и громко протрубила.

Появятся ли костяные часы? Появились! Стрелки дрогнули – один раз, другой, точно что-то им мешало, и, остановившись, осыпались.

Щиты Черной Дюжины опустились. Поникли и занесенные копья валькирий. Даже огненная волна, которую посылала Прасковья, рассеялась и лишь подпалила на острове лес.

– Нет! – завопил Мармус. – Продолжайте! Это не я остановил! Это она!

– Поздно, болезный! – прошамкала Мамзелькина, сгребая иссохшей ручкой свою косу. – Часики видел?

– Так не я же бой остановил!

– Правильно, родимый! Да только кто ж теперь будет разбирать? – согласилась Плаховна.

Ближневосточные джинны понимали это не хуже Аидушки. Они в гневе подпрыгивали, размахивая руками. Прекращение боя означало минимум дикую путаницу с заключенными пари. Кого считать выигравшим? Кого проигравшим? Одни вопили, что победили валькирии, другие – что Черная Дюжина. Самые хитрые норовили под шумок телепортироваться вместе с чужими эйдосами. За ними с воплями и криками гнались обманутые стражи. Среди обманутых были и не обманутые, а лишь первыми сообразившие, что тот, кто первым догонит джинна, тот и получит все зажиленные эйдосы.

Мармус понял, что ему придется объясняться с Лигулом. Эта мысль буквально оттиснулась на его гибком лице. Он торопливо оглянулся на лягушечку. Глиняная лягушечка таращилась на него алмазными глазами.

– Взять девчонку! Именем Лигула! В Тартар ее! – заорал Мармус.

Сразу несколько стражей кинулись к Ирке. Багрова, попытавшегося вмешаться, отшвырнули в сторону, прежде чем он перебросил ей рунку. Дева Надежды, спасаясь, отпрыгнула за спину Мамзелькиной и щекой прижалась к ее черепушке. Бегущий первым страж мрака сгоряча попытался налететь и на Аидушку, но старушка безобидно ткнула его пальчиком в грудь, и тартарианец опрокинулся, крича, что ему сломали грудную кость.