Ошибка грифона - Страница 103

103

Вейзес, новый предводитель Черной Дюжины, всмотрелся в обрубок стража на тележке.

– Дион! Неужто это ты? Когда-то ты прекрасно бегал, летал и играл на флейте! – воскликнул он.

– А теперь вот прекрасно езжу на колесах! – сказал Дион тоном спокойным, чуть ироничным к себе, но на корню перечеркивающим всякую насмешку.

– Я это вижу. Совершенство бесконечно! – признал Вейзес и, едва уловимо поклонившись Диону, отступил.

Прочие стражи из Черной Дюжины тоже не собирались нападать. Победа над обрубком на тележке и лишенным крыльев мальчишкой с флейтой – это не та победа, о которой будут слагать саги.

А Корнелий все играл. В звуках его флейты была власть тишины и власть правды, живущие там словно помимо своего смешного и немного нелепого хозяина. Вначале перестал бегать и метаться песочный грифон. За ним и большой, сделавший несколько громоздких прыжков, приблизился и улегся у его ног.

Играя, Корнелий постепенно отступал в сторону светлых трибун, откуда к ним с большим отрядом уже пробивался Эссиорх, рядом с которым, размахивая упитанным Люлем, весомо прыгала Улита.

Грифоны следовали за Корнелием. Рядом с ними катился на тележке Дион. Огнедых сидел между крыльев песочного грифона, изредка поплевывая в пространство и поджигая одну-другую скамьи. Капризничал, что ему не чешут спинку.

Мармусу и Азгуду хватило ума понять, что расклад сил не в их пользу. А тут еще глиняная жаба стала раскаляться в руках у секретаря и раскалилась так, что ее невозможно стало держать. Мармус догадался, что это означает, и поспешно отбыл в Тартар успокаивать своего начальника.

До светлых стражей оставалось совсем недалеко, когда Корнелий за что-то задел ногой и оступился. Он не упал, но невольно оглянулся и перестал играть. Его флейта затихла всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы сбежавший из Эдема грифон вздрогнул, точно очнувшись, и, распахнув крылья, взлетел.

Очень быстро он поднялся над ледяным полем, взметнув во всех ближайших районах снежный порывистый вихрь. Застонали, закручиваясь на проволочных перетяжках, дорожные знаки. Захлопали жестяные листы на балконах. Вращая, понесло куда-то наряженную новогоднюю елку, прежде стоявшую на площадке перед магазином.

Песочный грифон заклекотал ему вслед, но остался рядом с Корнелием, о ноги которого уже терся своей орлиной головой.

– Мы не прощаемся, дружок! Ты все так же занимаешь мои мысли! – негромко произнес Азгуд, взглядом провожая точку, в которую превратился удаляющийся грифон.

А Корнелий уже снова играл, пока рядом не оказался Эссиорх.

– Можешь больше не играть. Он выбрал тебя, – сказал хранитель.

– Докажи! – потребовал Корнелий, отрывая флейту от губ.

– А чего тут доказывать? Просто посмотри, что ты сейчас делаешь! И что делает он!

Взглянув вниз, Корнелий увидел, что отталкивает коленом клюв грифона.

– Он тебя пощипывает! Для грифонов это высшее проявление любви. Если они кого-то полюбят, то уже насовсем. Так он любил, возможно, только… – Имя «Арей» Эссиорх почему-то не произнес. Вместо же этого сказал: – Вот! Сравни!

Он протянул к грифону, но сразу отдернул руку, потому что грифон предупреждающе щелкнул клювом.

– Понял? В переводе на русский язык: «Трогать меня могут только саламандра и Корнелий!» Придется тебе отправиться в Эдем. Этот грифон будет охранять Дом Светлейших. Разумеется, на месте он не усидит, но главное, что баланс сил будет восстановлен.

– А второго я упустил… – Корнелий с сожалением посмотрел в небо.

– Нет, – сказал Эссиорх. – Это был его выбор. Звуки флейты нельзя слушать бесконечно, как нельзя бесконечно и играть. Нужно принимать и свои решения. Он не выбрал путь света. Но пока не выбрал и мрак! Будем надеяться на лучшее… А теперь летим!

– Куда?

– В Эдем.

– А мой переход на «Арбатской»?

– Сырой переход не лучшее место. Нельзя бесконечно жить прошлым. Ковырять ранки воспоминаний – тупиковое развлечение. С каждым разом приходится ковырять их все сильнее, придумывая даже то, чего не было. Это единственный шанс растравить ранки, потому что они все равно зарастают! – заметил Эссиорх.

– И как я окажусь в Эдеме? У меня нет крыльев! – трусливо возразил Корнелий.

– Зато они есть вот у него! – Эссиорх кивнул на грифона. – Я мог бы перенести вас и так, но лучше будет, если грифон прилетит сам. И ты у него на спине…

– Он меня не поднимет!

– Он поднял бы даже железнодорожный вагон, если бы пожелал.

– Э! Ты! Погоди! – закричал Азгуд, наступая на Эссиорха. – Какой Эдем? Нельзя влиять на выбор грифона! Если ему так нужен Эдем, чего ж он сам туда не прилетел? Почему прятался на Земле все эти годы?

Эссиорх уперся Азгуду в грудь и цокнул языком, намекая, что хорошо бы сохранять дистанцию.

– Приятно, когда кого-то волнует свобода выбора! – заметил он. – Грифон – существо, сотканное из сил первомира и любви. Из Эдема его увела любовь к Арею. Любовь к Корнелию приведет его обратно. Вот и все!

– Нечестно! Свобода выбора! – опять закричал Азгуд.

– Если ты заботишься о свободе, почему ты привел в ошейнике своего, якобы выбравшего мрак? Кстати, вон он у тебя на ноге болтается!

Азгуд с досадой оглянулся на ошейник, прицепившийся-таки к его ступне.

– Вы привели его на цепи. А я уведу так! – сказал Корнелий.

Он стащил с шеи свой шарфик, накинул его грифону на шею и повел его с собой с той смешной и одновременно величественной горделивостью, с которой девочка восьми лет могла бы вести на резинке от трусов немецкую овчарку.

Несколько стражей мрака ринулись было ему наперерез, но грифон с угрозой приподнялся на задние лапы, и стражи отступили. А потом грифон взлетел, унося на себе Корнелия, повисшего у него на шее и смешно болтавшего ногами. Огнедых же перепорхнул на плечо Ирке. Багров, не успевший еще раздобыть новую керосиновую лампу, пока грел его обычной зажигалкой, целую кучу которых успели ему насовать со всех сторон.

103